«Михаил Михайлович Крюков, единоверческого вероисповедания, сын потомственного почетного гражданина, родился в 1864 г. в Екатеринбурге…». Так начинал свое краткое жизнеописание, помещенное в диссертации на степень доктора медицины, ее автор (1). Возможно, это была единственная автобиография, которую он написал за свою жизнь. Во всяком случае его дочь и хранительница семейной памяти, Мария Михайловна Колчина, ни о какой другой не упоминала. Передавая фотографии и документы отца в Костромской музей-заповедник в 1986 г., она могла лишь уточнить дату рождения – 3 ноября старого стиля, больше никаких подробностей.
Известно еще, что среднее образование получил в гимназии родного города, в 1883 году поступил на естественное отделение физико-математического факультета С.-Петербургского университета, но в следующем году перевелся в Военно-Медицинскую академию, которую закончил в январе 1891 г. Вот и все, что из-вестцо о его детстве, отрочестве, юности… В этом можно усмотреть скромность человека, всю жизнь мало думавшего о себе, всегда – о людях.
Вероятно, именно поэтому он по окончании академии выбрал не престижную клинику, не частную практику, а Обуховскую больницу, которая издавна была ориентирована на оказание помощи неимущим (помните, еще сошедший с ума Германн из «Пиковой дамы» после проигрыша содержался «в Обуховской больнице, в 17-м нумере»).
Один из современников так вспоминал об этом заведении общественного призрения конца XIX века: «Обуховская больница в целом состояла из двух почти самостоятельных учреждений, носивших название мужской и женской обуховских больниц. Обе занимали большой квартал (между Фонтанкой и Загородным проспектом, Введенским каналом и Технологическим институтом), причем мужская больница выходила фасадом своего старинного корпуса на Фонтанку, а более новый корпус – женский – на Загородный проспект. Центральный громадный двор с палисадником был застроен рядом деревянных бараков, в одном из которых работал еще Н.И.Пирогов» (2).
О великом хирурге помнили не
только здания, но и люди. Собственно, именно память о нем и послужила фундаментом для создания хирургической школы, которая, вероятно, и привлекла
молодого выпускника Медико– Хирургической академии М.М.Крюкова, над столом которого в течение всей его жизни, по воспоминаниям дочери, висел портрет Н.И.Пирогова.
Во главе мужского отделения стоял в 1890-х гг. А.А.Нечаев, главным врачом женской больницы был А.А.Кадьян, а затем В.М.Керниг. Их младший коллега вспоминал позже: «…нельзя не упомянуть о том исключительном авторитете и научном престиже, которыми оба они пользовались среди громадного врачебного коллектива как в Обуховской больнице, так и в Петербурге вообще. Им же обязана больница тем стилем своей работы, который в наибольшей степени определил ее роль среди населения и медицинских центров» (3).
Став осенью 1891 года ассистентом Градской Обуховской больницы, М.М.Крюков учился не только у крупных хирургов А.А.Троя-нова, Г.Ф.Цейдлера, но и у.фельд-шерицы женской больницы Б.М.Гейцман, у других опытных сотрудников из числа среднего персонала, которые десятилетиями работали рука об руку с лучшими врачами столицы.
Это был круг специалистов-практиков, хорошо знакомых с новинками европейской медицинской литературы, с достижениями западно-европейской хирургии. Стараниями Г.Ф.Цейдлера в больнице был установлен рентгеновский аппарат. Это можно оценить, если иметь в виду, что рентгеновские лучи были изобретены только в 1895 г., а их изобретатель получил за это Нобелевскую премию в год защиты М.М. Крюковым его диссертации, в 1901 г.
Н.И.Гуревич, знавший М.М.Крюкова по Обуховской больнице, вспоминал, что «это был хирург большого больничного опыта и знаний не только в области хирургии, но и в области гинекологии, что делало его работу в женской больнице особенно ценной и важной. Исключительно скромный и тактичный, М.М.Крюков пользовался авторитетом и любовью своих товарищей, особенно молодежи, с которой очень охотно делился своими богатыми знаниями и опытом».(4)
При этой огромной нагрузке М.М.Крюков работал еще в 1895-1898 гг. в Повивальном институте на Надеждинской улице, а в 1898 г., как он сам писал, «работал практически по бактериологии в Институте экспериментальной медицины». (5) Сохранились фотографии, сделанные во время борьбы с эпидемией чумы в Туркестане (6); эта экспедиция была той самой «практической работой» доктора и его коллег. При всем при том он состоял членом Петроградского Хирургического общества им. Н.И.Пирогова.
Однако практика, даже столь широкая, не мешала молодому специалисту с 1894 г. один за другим сдавать экзамены, а затем блестяще защитить диссертацию «К вопросу об оперативном лечении травматических повреждений селезенки». Перед ним открывалась блестящая научная карьера, он уже был помощником заведующего отделением, и вдруг М.М.Крюков внезапно принимает решение оставить место, уступив его своему молодому коллеге, И.И.Грекову, который после этого прошел путь, от которого отказался его старший товарищ, то есть стал заведовать отделением, потом больницей, а в советские годы, по утверждению авторов БСЭ, стал одним из основоположников отечественной хирургии.
Вот как сам И.И.Греков писал об этом: «Очень характерны для личности М.М. мотивы этого его решения. «Я чувствую, – говорил он, – что здесь мне не место, научная карьера не по мне, искать место заведывающего здесь я не считаю себя вправе, так как не обладаю достаточным авторитетом и знаниями, чтобы руководить отделением в столице. Мое место в провинции, где я могу кое-что сделать и быть полезным народу. Вы нуждаетесь в месте, которого тщетно добиваетесь 8 лет. Место ассистента для вас уже не подходит, наоборот, мое место как раз для вас, и я его освобождаю, чтобы не загораживать вам дорогу в заведывающие отделением» (7).
Тот же И.И.Греков, отмечая блестящие способности Крюкова-хирурга, вспоминал, что талант и опыт делали его «готовым заведующим любого отделения, но он не был бойцом, был чрезвычайно скромен и застенчив, не обладал склонностью к писанию работ и не был книжником, «хотя прекрасно был осведомлен в новинках европейской медицинской литературы и усердно изучал для этого языки… Думаю, – писал И.И.Греков, – что при настойчивости М.М. создал бы школу и хорошее отделение, если бы не помешала преувеличенная его скромность и неуверенность в своих силах». (8)
Так в 1903 г. М.М.Крюков оказался старшим врачом Костромской губернской земской больницы. Н.Н.Титов, создатель ныне погибшего музея при областной больнице в Костроме, в своей статье о М.М.Крюкове убийственно характеризовал это заведение на момент приезда М.М.Крюкова: «и здания-то ветхи, и коек мало, ни тебе вентиляции, ни тебе электричества…» (9). Это несправедливо – больница была любимым детищем Костромского губернского земства, которое решило не распылять средства на множество мелких больничек, а финансировать одно, но образцово поставленное заведение. Но требования времени менялись быстрее, чем успевали за ними уследить работавшие там замечательные врачи – Н.Эсаулов, П.Тихов, оставивший место в Костроме для университетского Томска.
Другое дело, что М.М.Крюков приехал в Кострому с информацией о самых передовых технических достижениях Европы, за которыми надо было угнаться провинциальной и небогатой губернии. Более того, именно здесь скромный и застенчивый доктор стал душой врачебной корпорации. Он оживил деятельность местного Общества врачей, в самой больнице разрешил коллегам специализацию, которая стала основой для их профессионального роста, почти все они не только следили за европейскими публикациями в своей области, но и сами публиковали свои работы в иноземной периодике. Следуя традициям Обуховской школы, М.М.Крюков настаивал на применении новейших технических приспособлений (10), в том числе был приобретен и рентгеновский аппарат, на котором он сам работал долгое время.
Сегодня, когда привычным стало паровое отопление, электричество, канализация и прочие достижения цивилизации, трудно представить себе, каким трудом давались они в начале века М.М.Крюкову. Ведь столетиями больные и врачи обходились без них, это казалось роскошью, недоступной даже многим обеспеченым людям. А тут – для больницы, в которой пользовали главным образом людей, не имевших возможности оплатить услуги частнопрактикующего врача! Сам М.М.Крюков, подводя некоторые итоги своей деятельности на посту старшего врача больницы, писал: «При больнице выделено особое гинекологическое отделение, позднее создано родильное отделение, увеличены и улучшены штаты служащих, устроена паровая прачешная, больница канализована, …работа врачебного персонала строго специализирована, урегулирована отчетность в больнице, проведены штаты отдельных врачей-ординаторов: хирурга, гинеколога, акушера, сифилидолога, устроена дезинфекционная камера, введены современные операции в повседневный обиход». (11)
Чтобы оживить научную работу коллег, М.М.Крюков с первых же составленных им отчетов по больнице за 1903 г. ввел практику публикации в них особо интересных и важных клинических случаев, некоторые из которых потом были перепечатаны в подробном изложении в европейской медицинской периодике.
И все же главное, чем запомнился костромичам доктор Крюков, – это особое внимание к больным, унаследованное им от той же Обуховской хирургической школы и прежде всего от старших коллег. Люди вспоминали, что он «никогда не уставал приходить вечером, часто ночью к постели своих больных, и не раз сестры и сиделки слышали вздохи тяжело больных: «Хоть бы М.М. еще раз подошел – было бы легче». (12)
С началом мировой войны М.М.Крюков ушел на фронт в составе Костромского госпиталя Красного Креста, несмотря на то, что мог остаться. Но он, как писали коллеги, счел «своим долгом врача и хирурга быть на тех печальных полях, где люди, одетые в серые шинели, нуждались в его знаниях и его опыте…» (13). Опять, как и в 1903 г., там, где более нужен.
В 1917 году вместе с сотрудниками госпиталя доктор Крюков возвращается в город, ставший для него родным, снова возглавляет самую крупную в губернии больницу. После прихода к власти большевиков он не оставил своего поста – ведь людей лечить необходимо, независимо от политических пристрастий и формы правления. Тем более, что вслед за голодом военного коммунизма шел тиф, и в губернскую больницу везут больных из местного гарнизона, из всего города и окрестностей. Врачи констатируют тифозную пандемию.
М.М.Крюков превращает окружающие постройки во временные бараки. А ведь кругом – разруха, голод, врачи мобилизованы на военную службу… В этой ситуации доктор, «по свидетельству многих, дважды в день и по ночам посещающий больных, соработников своих, сиделок и санитаров, воодушевлял их, помогая сбившемуся с ног персоналу заразных бараков…» (14).
Пришли годы нэпа, но это только внесло дополнительные трудности в руководство больницей. Все остальные лечебные учреждения города принимали только застрахованных больных, что позволяло прибавить заработанную сумму за счет этих средств. Губернская земская должна была лечить всех, поэтому плата там была ниже, чем в других больницах. В этих условиях заведующему больницы, названной 2-й городской (сейчас 1-я городская), трудно было сохранить кадры, поддерживать деятельность стационара. Но ведь и ему самому было трудно содержать семью, где, кроме него с женой и тремя детьми, жили племянница и старенькая няня. Для того чтобы пережить трудные времена, он идет, параллельно с заведованием, на службу в Лечебно-Контрольную комиссию, требовавшую огромного нервного напряжения, работает в Российском Красном Кресте, принимает участие в деятельности центральных органов, научных объединений и многого еще…
Это была работа на износ. А к этому добавлялись рентгеновское облучение, об опасности которого тогда не было широкого известно, и пары хлороформа, отравлявшие хирурга во время операций… Последним ударом, подкосившим его, была болезнь и смерть единственного сына, которая, по утверждению И.И.Грекова, ускорила печальный конец.
Он умер 30 апреля 1927 года, а 2 мая собрание рабочих и служащих больницы постановило ходатайствовать перед Губздравом о присвоении ей имени М.М.Крюкова… Но дело не было доведено до конца. В 2003 году исполнится столетие с того дня, как М.М.Крюков стал старшим врачом нынешней первой городской больницы. Не стоит ли вспомнить о том человеке, который возглавлял ее в течение 24 лет?
Лариса СИЗИНЦЕВА
1.Крюков М.М. К вопросу об оперативном лечении травматических повреждений селезенки. СПб., 1901.
2.Гуревич Н.И. Из истории «обуховс-кой» хирургической школы // Хирургия. 1946. № 4. С. 56.
З.Там же, с. 57.
4.Там же, с. 59.
5.Анкета ЦЕКУБУ, заполненная М.М.Крюковым // КИАМЗ, н/в 102269.
6.КИАМЗ. КОК 34995-34997.
7.Греков И.И. Светлой памяти М.М.Крюкова // КИАМЗ, н/в 10272.
8.Там же.
9.См.: Титов Н. Доктор медицины М.М.Крюков // Северная правда. 1979. 2 авг.
10.См.: Доклады Костромской губернской земской управы очередному Губернскому земскому собранию сессии 1909 г. По губернской больнице и психиатрической колонии. Кострома, 1909. С. 65, 69 и др.
11.Анкета ЦЕКУБУ.
12.Биографические сведения о М.М.Крюкове. 1927 // КИАМЗ, н/в 10270.
13.Там же.
14.Там же.
М.М. Крюков в кругу военных врачей. Фото 1914 г.
М.М. Крюков с семьей. Фото 1917 г.
Губернская земская больница. Фото 1910 г.