Четвертого августа исполнилось бы 75 лет Борису Николаевичу Годунову. Не исполнится, потому что десять лет назад его уже не стало. Таки люди – открытые миру, стремящиеся его преобразовать, долго не живут в нашей стране.
Он родился в селе Семеновское-Лапотное, которое сегодня все знают как посёлок Островское, в крестьянской семье Маремьяны Андреевны и Николая Ивановича Годуновых 4 августа 1937 г. Время было трудное, мать стегала одеяла под разговоры о сельских происшествиях, о жестоком времени. «Я высокомерно считал, что всё это от маминой неграмотности. Серости, непонимания […]. Нам было всё понятно, мы всё могли сходу объяснить», — вспоминал через много лет Борис Николаевич, находивший в архивных документах подтверждение её правоты. Этим же в детстве объяснял и мамину религиозность, потому что вокруг было другое время, другие взгляды и мнения, другая, упоительно понятная, чистая вера в незыблемость счастливого будущего, которое зависело от них самих.
Была война, нищета, голод, похоронки, обошедшие его семью. Тяжёлый крестьянский труд, которого из-за отцовского нездоровья ему доставалось больше, чем остальным его сверстникам. «Думаю, — писал он позже, переосмысливая жизнь, — что именно понимание необходимости этой, по сути, бесконечной работы заставляло меня и приучало искать радость не столько от результатов работы, а в самом процессе работы, в чувстве собственной удовлетворенности от сознания хорошо организованного процесса работы, от хорошо сделанного дела». Так он создавал себя как личность, еще не подозревая о подобных понятиях. Одновременно вырабатывалось чувство ответственности, ставшее стержнем его цельной натуры.
Впрочем, по воспоминаниям одноклассников, военное детство, несмотря на недостаток во всём – еде, одежде, обуви, — всё равно оставалось детством: зимой были коньки и лыжи, а потом – «летние похождения в дивных окрестностях Островского и речки Меры». Был лес, куда он ходил с мамой – она как в храм, а он – в мир гармонии и красоты, которым была для него природа.
Он был вместе со всеми – и не совсем такой, как все. Правильно говорил, без местных диалектных особенностей, за что над ним даже посмеивались приятели (старшая сестра, жившая в Москве, поправляла речь, водила в «Третьяковку»). Он много читал, мечтал о своей библиотеке. С упоением декламировал в классе и со сцены стихи о советском паспорте: «Читайте, завидуйте, я – гражданин Советского Союза»… Как вспоминали, никогда не позволял неуважительно относиться ни к себе, ни к товарищам. Был уверен в том, что во всём можно добиться справедливости. Поэтому при поступлении в институт, когда, по его мнению, чьи-то знания оценили несправедливо, пошел добиваться правды.
Его спокойная уверенность в том, что во всём можно разобраться, всё понять, позволила ему, сельскому пареньку, освоить мир городской культуры в студенческие годы, успешно окончить физико-математический факультет педагогического института. Это редкое качество сопутствовало ему до конца жизни. Удивляло отсутствие самоуверенности, уважительное отношение к чужому мнению, стремление понять (даже не соглашаясь) другую точку зрения.
После службы в армии, Борис Николаевич многие годы работал в комсомольских, а потом в партийных органах, так или иначе связанных с образованием. Особенно тесной была его связь с «технологом», сначала – с институтом, потом – с университетом. Здесь в 1964-66 гг. он был комсомольским секретарем, с 1975-го – партийным секретарем. Друзья вспоминали – «принёс в партком новый стиль работы». С 1983 г. стал преподавать на кафедре философии и научного коммунизма, «превратил курс научного коммунизма в интересный и имеющий полезное содержание», а потом, защитив диссертацию, возглавил эту кафедру.
«Новый стиль» предполагал искреннее стремление преодолеть формальное отношение человека к миру. У него – получалось. Однако именно эта открытость делала его уязвимым. В 1987 г. его утвердили заведующим отделом науки и учебных заведений обкома партии. Он хотел развивать науку и образование, стирать преграды между ними. Через два года – инфаркт и вынужденное бездействие «по приговору врачей».
Начался новый этап: попытка осмыслить жизнь, прожитую им самим, его родом, страной, профессией.
Бисерным почерком он стал по ночам записывать воспоминания, в которых пытался воскресить не только свои впечатления, но и людей, встреченных им на пути, их неповторимые судьбы, характеры, интонации. В этой пока неопубликованной работе проявился недюжинный литературный дар автора.
В 1990 г. он вернулся в КГТУ заведующим филиалом музея, и снова проявилась особенность его натуры, которую он сам сформулировал так: «Ничего не пиши / не делай для галочки». В отдельных публикациях он стал размышлять о культурном значении музея в учебном заведении, а в 1995 г. увидела свет его книга «Льняная нить длиной в тысячелетия», созданная на пересечении исторического и технического знания. Это не просто история техники переработки льна, но, по точному замечанию ректора КГТУ Е.А. Смирнова, «философия истории», в которой переплетались развитие технической мысли и взлёты человеческого духа.
Одновременно вышел первый выпуск биобиблиографического словаря «Учёные КГТУ», посвященный профессору В.Н. Аносову. Борис Николаевич был увлечен личностью старейшего преподавателя «технолога», и снова он размышлял о проблемах интеллигентности и культуры, подлинной и мнимой, старой и новой. За этим стояла мощная тяга к загадочной глыбе под названием «подлинная культура», которая была у него самого, некогда обычного крестьянского мальчишки, перечитавшего по ночам все книги в местной библиотеке…
За первым выпуском серии последовали другие, и в каждом из них история университета прочитывалась как результат деятельности сильных, неповторимых личностей. В 1998 г. за эти труды Б.Н. Годунову была присвоена областная премия «Признание».
Наступившая перестройка заставила размышлять не только о прошлом своего рода, но и о прошлом «малой родины», в котором, как в капле воды, отразилась история страны. Но эта капля была не абстрактным химическим соединением, Борис Николаевич был настоящим краеведом: знал в родном районе каждый уголок, каждую колдобину на дороге. Практически не было фамилии, которой бы он не слышал, человека, о котором бы он не знал. Информация, которую он черпал из архивных документов и опубликованных источников, ложилась на фундамент его непосредственных живых впечатлений, устанавливалась «связь времен». Его волновала и судьба заброшенных деревень, с которыми уходил мощный пласт традиционной народной культуры, его особое знание о мире.
Он сосредоточился на «лишенцах» — земляках, крестьянах, лишенных в советские годы избирательных прав. Главным во всей этой работе было желание понять, как, почему реализация замечательной идеи привела к таким жертвам. Результатом кропотливой работы в архиве стала публикация в альманахе Костромского отделения Российского фонда культуры «Костромская земля». Борис Николаевич был членом правления этой общественной организации, не раз помогал и советом, и влиянием.
Его интересовало об Островском районе всё, он с азартом впитывал любую информацию. Борис Николаевич «прочёсывал» дореволюционные газеты, — и небольшие заметки, которые сторонний взгляд обычно пробегал, не задерживаясь, обретали в его передаче новый вкус. Они, как и всё прочее, были кирпичиками, которых так не хватало до «образа целого».
Он нашёл земские отчёты, протоколы, постановления – и не успокоился, пока не просмотрел их все. Потом только краешком выглянул этот материал в его газетных очерках о первом тамошнем земском враче А.А. Синицыне, о семье Ляпуновых, один из которых, Владимир Алексеевич, был членом уездной земской управы (первый и последний из крестьян)…
Серия публикаций в газете «Островские вести» «Жизнь замечательных людей» была задумана им для того, чтобы отозвались другие старожилы, разбросанные по огромное стране. Не случайной была его работа над альбомом, посвящённым своим учителям и выпускникам родной школы, потом он многих просил написать воспоминания о жизни, которую хорошо знал и он сам. Получая письма одноклассников, Борис Николаевич радовался, читал и комментировал их.
К юбилею города он много сил вложил в подготовку сборника «Почётные граждане города Костромы. 1967-2001 годы». И опять история, теперь уже совсем недавняя, обретала лица и голоса. Мир и социализм Б.Н. Годунова всегда имели «человеческое лицо». Его всегда, в прошлом, настоящем и будущем, интересовали люди. И поэтому, думается, всё, что он сделал, написал, собрал, будет интересно на все времена.
XIX выпуск уникальной серии «Учёные КГТУ» (2003 г.) был посвящен ему самому – посмертно.