Краеведение и экскурсионное дело в Петроградском экскурсионном институте (1920-е гг.)
Создание Петроградского экскурсионного института стало естественным продолжением развития школьного и внешкольного дела в Петербурге еще дореволюционной поры. Не столько Российское общество туристов, сколько опыты, которые велись в учебных заведениях северной столицы, положили начало экскурсионистике лет военного коммунизма[1].
С приходом новой власти, по словам И.И. Полянского, «Комиссариат народного просвещения, в особенности его Петроградское отделение, в самом начале своей работы уделило большое внимание развитию экскурсионного дела, создав для его организации центральный орган – Экскурсионную секцию и ряд экскурсионных станций»[2].
В своей программной статье, открывавшей первый номер журнала «Экскурсионное дело» за 1921 г., И.И. Полянский проследил истоки традиции проведения методических занятий для учителей по проведению естествоведческих экскурсий до 1901 г., первых кратковременных курсов для учителей в Петербурге. Благодаря поддержке А.В. Луначарского традиция была продолжена, и летом 1918 г. в Павловске учителя, вызванные с фронта, провели подобные курсы вновь.
И.И. Полянский был инициатором создания организации, которая вела бы работу постоянно, но предложенный им проект Института природоведения, который должен был стать методическим и исследовательским центром, не был осуществлен, т.к. «академическое настроение» организаторов «не возбудило к нему доверия со стороны некоторых ответственных руководителей в комиссариатских сферах»[3].
Необходимый «прикладной» оттенок был придан проекту при переносе обсуждения в Отдел сельскохозяйственного образования. Некоторой уступкой стало включение в задачи вновь создаваемых станций ознакомления «с некоторыми наиболее важными для данной местности отраслями сельского хозяйства»[4]. Для руководства экскурсионными станциями при Коллегии единой трудовой школы Наркомпроса в феврале 1919 г. была сформирована особая Экскурсионная секция, которую возглавила В.Р. Менжинская.
В первую очередь пришлось столкнуться с неподготовленностью педагогов новой школы, число которых значительно увеличилось: большинство их не обладали ни опытом, ни знаниями, достаточными для проведения естественно-исторических экскурсий. В дореволюционный период положение было иным, и экскурсии встраивали в учебный процесс и проводили сами преподаватели, это позволяло всерьез говорить об исследовательском начале в экскурсиях. Весной 1919 г. для помощи педагогам было организовано шесть станций в пригородах Петрограда. Кроме кабинетов и лабораторий при станциях были организованы столовые и помещения для ночлега экскурсантов.
В 1918-19 годах экскурсии стали проводить специалисты станций, которые сами разрабатывали экскурсионные планы, маршруты, лекции, проводили курсы для педагогов. Так исследовательские и методические задачи, прежде выполнявшиеся преподавателями соответствующих дисциплин, пришлось изъять из школы и доверить специальным учреждениям – экскурсионным станциям.
Первоначально станции предназначались только для естественно-научных экскурсий. Однако уже летом 1919 г. для загородных поездок были организованы опорные гуманитарные пункты при дворцах-музеях в Павловске, Петергофе и Детском селе, предлагавшие только экскурсоводов, а с 1 января 1920 г. в Аничковом дворце, где разместился Музей города, была открыта Центральная станция гуманитарных экскурсий (ЦСГЭ)[5]. Основные задачи гуманитарной станции были определены как организация экскурсий по Петрограду, его музеям, «а также фабрикам и заводам»[6]. При ней также было организовано питание и оборудовано общежитие для экскурсантов из провинции.
К 1920 г. оказалось, что одновременно в Петрограде существовало несколько Экскурсионных секций, дублировавших друг друга: при Коллегии единой трудовой школы (позже — при Отделе Социального воспитания Петроградского Наробраза), при Музейном отделе Наркомпроса (закрыта в ноябре 1921 г.) и при Политпросветотделе[7].
По справедливому мнению американской исследовательницы Э. Джонсон, проект Петроградского экскурсионного института в условиях борьбы за бюджет различных Экскурсионных секций был предложен Э. Краснухой с целью перехвата инициативы и утверждения своеобразной монополии Политпросвета на работу по подготовке и контролю кадров экскурсоводов[8].
Сохранились протоколы заседаний Экскурсионной секции Петроградского политпросвета, из которых видно, что уже осенью 1920 г. был создан комитет по организации Петроградского экскурсионного института[9]. Тогда же при секции была разработана программа научно-педагогического журнала, в котором предполагались три отдела – официальный, педагогический и научный. Позже издание получило название «Экскурсионное дело» и выходило до самого 1923 г., — практически, до закрытия Петроградского экскурсионного института[10].
Уже на втором заседании секции, 7 декабря 1920 г., обсуждался вопрос о расширении состава гуманитарной и технической комиссий, а Я.А. Влядих сообщила о том, что получено согласие на работу в гуманитарной комиссии Н. Анциферова, постановили пригласить И.М. Гревса[11].
Первоначальной целью работы института провозглашались «систематизация экскурсионного опыта, … работа, объединяющая работу экскурсионных станций, и … подготовка остро-необходимых практических работников, педагогов-экскурсантов»[12], то есть на первый план выходило решение практических, в первую очередь методических задач. Вероятно, именно поэтому первоначально предполагалось возложить эту миссию на педагогические институты.
В прениях прозвучали возражения: «специалисты по экскурсионному делу необходимы как в области школьного, так и внешкольного образования, таких специалистов сейчас нет, и Педагогические институты их вскоре дать не могут»[13]. Звучали и голоса скептиков, что существование таких институтов «для условий нашей жизни есть недопустимая роскошь»[14]. Конец дискуссии положило твердое заявление Б.Е. Райкова: «экскурсионный метод и единый универсальный экскурсионный центр необходим для создания кадров подготовленных работников». В постановлении было записано, что институт необходим, в качестве цели его создания записали: «пропаганда экскурсионного метода»[15].
После длительных прений в тексте объяснительной записки получили отражение и задачи исследовательские. Они были озвучены И.М. Гревсом: «Необозримые пространства России и относительно ничтожное количество подготовленных лиц, посвятивших себя исследованию и изучению, издавна служили причиной нашего крайне плохого знакомства с Россией. Не меньшим препятствием тому же служило и то обстоятельство, что более широкие круги любителей-краеведов, в силу условий русской жизни не могли совершать столь необходимые в деле краеведения экскурсии»[16].
Особо отметил И.М. Гревс то обстоятельство, что «Исключительное развитие экскурсионного дела в России за последние три года и совершенно своеобразная постановка его, дающая возможность принять участие в экскурсиях поистине всем, кто стремится узнать свой край… Выставляемое жизнью требование изучить Россию возможно полнее, шире и разностороннее, в возможно более короткий срок, может быть выполнено легче всего путем использования в исследовательских целях правильно поставленных массовых экскурсий… Таким образом, этот метод служит с одной стороны делу науки, с другой вызывает к жизни новые обильные побеги исследовательской рати»[17].
В «Положении об экскурсионном институте» говорилось, что это «высшее учено-учебное учреждение, имеющее целью исследование России (выделено мной – Л.С.) путём применения экскурсионного метода»[18].
С осени 1921 г. студенты могли обучаться на трёх факультетах, естественно-историческом, экономико-техническом и гуманитарном.
На первом плане традиционно оказывались естественнонаучные исследования и экскурсии. Б.Е. Райков видел двойственность – и двуединство задач ПЭИ, которое, с одной стороны, «есть ученое, исследовательское учреждение, подготавливающее кадр научных работников», а с другой стороны должно готовить «педагогов экскурсионного дела, умеющих вводить в природу», и осторожно замечал: «Эти обе стороны не всегда могут совпадать в одном лице. В какую сторону будет уклон»[19].
Неутомимый путешественник, ботаник и гляциолог Б.А. Федченко возражал, что «лица, кончившие институт, весьма возможно, попадут затем в глухие, совершенно неисследованные места России, в этом случае исследовательская подготовка им необходима»[20]. В результате целью было признано «исследование мертвой и живой природы»[21].
Меньше всего разногласий вызвал технический отдел, задача которого состояла «в научном исследовании России с промышленной точки зрения путем экскурсий и экспедиций»[22], причем в качестве одного из направлений было определено изучение «вопросов влияния промышленности на различные стороны народно-хозяйственной жизни страны»[23].
Гуманитарный отдел ПЭИ возглавил И.М. Гревс, который вплотную занялся созданием метода изучения города, лишь намеченным в ходе двух итальянских экскурсий со студентами университета и бестужевками 1907 и 1912 гг.[24].
Он писал: «Полагая город предметом исторических экскурсий, нельзя ограничиться, как обычно бывает, целью познакомиться лишь с внешней физиономией его… Надобно изучить его биографию, познать его именно как своеобразную коллективную личность, […] Внимание при этом надо направить не только на то, чтобы схватить основной звук души исследуемого города, почуять движущую силу его психики, восстановить фигуру индивидуального его «гения». Необходимо уразуметь процессы, какими эта душа слагалась, на какой почве, из какой цепи влияний и смены обстоятельств, — и к чему, в конце концов, привело город его прошлое (выделено автором – Л.С.)» [25].
Город предлагалось изучать «целокупно», используя его памятники как исторический источник, наряду с вещественными и привычными письменными памятниками. Позже этот вектор исследований своего учителя подхватит и подробно разработает Н.П. Анциферов[26].
Эти идеи высказывались И.М. Гревсом и прежде, однако работа в экскурсионном институте потребовала адаптации задач к возможностям более широкой аудитории и предельной локализации задач: «Можно производить изучение по частям, большим районам» — «топографически это легче – меньше усталости[…], и получится «биография Васильевского острова», «Песков» и т.д., которые далеко не будут лишены значения для постройки всего целого»[27].
В отделе рукописей РНБ сохранился автограф И.М. Гревса — разработка экскурсии вдоль реки Фонтанки, подготовленные для занятий кружка руководителей экскурсий при Центральной гуманитарной станции. «Я назвал такие экскурсии «синтетически-проверочными», пот[ому] что они захватывают (или могут захватить) вест рост города, ведут через эпохи (это — синтез) и потому, что они направляют иначе, чем другие, изучение, те сосредотачивают на изв[естных] площадях (весь город или его часть), эти протягивают по линиям (они проверяют полученное от тех)» [28].
Между тем наряду с исследованиями в области профильных дисциплин предполагались и специфические исследования в области экскурсионистики. В частности, об этом говорил А.Я. Закс, некогда преподававший в Петербурге в Тенишевском училище и в Коммерческом училище в Лесном, а с 1919 г. переехавший в Москву. Уже в качестве заведующего Центрального музейно-экскурсионного института, выступая на заседании Государственного ученого совета, он высказал мнение, что «на первом месте в институте должна стоять исследовательская работа; в Петрограде ведется очень интенсивная, интересная, оригинальная работа в области экскурсионного дела, — и подвести под неё теоретический фундамент»[29].
Институт благополучно реализовал все намеченные задачи[30]. Об этом свидетельствуют многочисленные труды, опубликованные отдельными изданиями и в качестве статей в журнале «Экскурсионное дело», дискуссия о природе экскурсионности, многочисленные экскурсии. Однако суровая реальность периода Новой экономической политики привела к тому, что летом 1924 г. Петроградский экскурсионный институт был официально закрыт.
Многие сотрудники ПЭИ, и в их числе И.М. Гревс и Н.П. Анциферов, выбрали не сугубо педагогическое поприще, которое открывалось бы перед ними при переходе в Государственный институт научной педагогики при Педагогическом институте им. А.И. Герцена (1924-1938)[31], а краеведческое. Они связали свою жизнь с Центральным бюро краеведения, продолжая именно исследовательское направление деятельности.
[1] Ежегодник С.-Петербургского восьмиклассного коммерческого училища в Лесном. 1908 год. СПб. : тип. Б.М. Вольфа, 1908; Школьные экскурсии, их значение и организация / Под ред. Б.Е. Райкова. СПб., 1910; Гревс, И.М. К теории и практике «экскурсий» как научного изучения истории в университетах. СПб. : ЖМНП, 1910; Образовательные поездки в средней школе. Изд.2-е, перераб. и доп. СПб. : Общественная польза, 1912; Белгородский А. Ученические экскурсии. Изд 2-е. Пд : изд Н.П. Карабасникова, 1916 и др.
[2] Полянский, И.И. Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. Экскурсионная секция и экскурсионные станции // Экскурсионное дело. 1921. №1. С.1.
[3] Полянский, И.И. Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. Экскурсионная секция и экскурсионные станции // Экскурсионное дело. 1921. №1. С.4.
[4] Там же.
[5] Полянский, И.И. Опыт новой организации экскурсионного дела в школах. Экскурсионная секция и экскурсионные станции // Экскурсионное дело. 1921. №1. С.17-18; Экскурсионная Секция и экскурсионные станции коллегии Единой трудовой Школы в Петрограде : Справка // Школьные экскурсии, их значение и организация. 2-е изд. Пд., 1921. С.415.
[6] Экскурсионная Секция и экскурсионные станции коллегии Единой трудовой Школы в Петрограде : Справка // Школьные экскурсии, их значение и организация. 2-е изд. Пд., 1921. С.415.
[7] Экскурсионная хроника // Экскурсионное дело. 1923. №4-6. С.254.
[8] Jonson, Emily D. Now St.Petersburg learned to study itself : The Russian Idea of Kraevedenie / Emily D. Jonson, the Pennsylvania State University. – Pennsylvania : Pennsylvania State University Press, 2006. — Р. 116-117.
[9] СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.1. Л. Л.1-7 об.
[10] Вопрос о создании издательской комиссии. 23 ноября 1920 г. // СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.1. Л.1
[11] Там же, л.2.
[12] Там же, л.7 об.
[13] Там же.
[14] СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.1. Л.7 об.
[15] Там же, л.8.
[16] Там же, д. 2. л.1а.
[17] Там же, д. 2. л.1а – 1а об.
[18] СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.2. Л. 7 об.
[19] СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.1. Л. 16.
[20] Там же, л.16 – 16 об..
[21] Там же, д.2. Л.18.
[22] Там же. Д.2. Л.6
[23] Там же, л.6 об.
[24] Гревс, И.М. Научные прогулки по историческим центрам Италии. I. Очерки флорентийской культуры. М., 1903; Гревс, И.М. К теории и практике экскурсий, как орудия научного изучения истории в университетах. СПб., 1910.
[25] Гревс, И.М. Монументальный город и исторические экскурсии // Экскурсионное дело. 1921. №1. с.22-23.
[26] Анциферов, Н. П. Пути изучения города как социального организма. Л., 1926; Анциферовы, Н. и Т. Книга о городе. Т.1. Город как выразитель сменяющихся культур. Л., 1926; Анциферов, Н. П. «Непостижимый город …» Душа Петербурга. Петербург Достоевского. Петербург Пушкина /Н.П. Анциферов. СПб., 1991.
[27] Гревс, И.М. Монументальный город…, с.28.
[28] ОР РНБ. Ф. 1148, И.М. Гревс. №62. Б.д. [1924 – ср.: СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.10. Л.25.]
[29] СПбГАЛИ. Ф.53. Оп.1. Д.3. Л.8.
[30] См.: Конечный А.М. К истории гуманитарного отдела Петроградского научно-исследовательского экскурсионного института (1921-1924) // Этнография Петербурга- Петрограда : материалы ежегодных научных чтений / Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого. – СПб, 1994. Вып.3. С. 50-58. (Петербуржец путешествует).
[31] Образован постановлением Наркомпроса РСФСР от 19 июля 1924 г. на базе Всероссийского педагогического музея, экскурсионного и педагогического институтов