Острова непришедшего будущего
Мысль Ф.В. Чижова об устройстве училищ в Костромской губернии объединила несколько стержневых линий его жизни. Первая, по его собственному признанию, — «не столько рациональная, сколько сердечная» привязанность к Костромской земле, где было положено начало его образованию, не только обычному, но и нравственному[1].
Можно предположить, что речь шла не только о воспитании в родном доме, обучении в младших классах губернской гимназии, но и о кологривской ветви его рода. В с. Градылеве Кологривского у. находилось крошечное имение (один двор, три крепостных души) его матери. Неподалеку оттуда она воспитывалась в усадьбе графов Толстых Николо-Граф, а крестил её сына товарищ детских игр, брат владельца усадьбы Фёдор Толстой-Американец, в честь которого мальчик получил свое имя[2]. Так что избрание Кологрива как места расположения одного из «четырех низших технических училищ»[3] трудно считать случайным.
Вторая линия его судьбы, — долгая борьба с нуждой, необходимость экономить на всем в течение большей части жизни, — подсказала ему способ помочь таким же молодым людям, каким и он был когда-то. В своем завещании он указал путь, «которым молодежь всего лучше для себя может достигнуть прочного положения в жизни. Путь этот: просвещение светом науки и привычка к труду»[4].
Третье направление его жизненных устремлений, воплотившееся в строительстве училищ, было убеждение, что путь к возвышению России может лежать только через развитие отечественной экономики. Именно поэтому значительную часть своей жизни он посвятил строительству железных дорог, созданию банков, поддержке молодой отечественной буржуазии, воспитанию у нее чувства собственного достоинства.
Впрочем, последнее свойство, по мнению Ф.В. Чижова, противника социального неравенства, необходимо было всем гражданам России. Для этого надо было каждому дать источник «вещественного благосостояния», которое бы развивало и личность человека[5]. Особенно важным казалось предоставить возможность верного заработка в родных местах, а не в чужих краях, «в столь часто развратном быту городском»[6].
Идея возвышения России, воспитания чувства собственного достоинства посредством образования была воспринята и теми, кто выполнял завещание Ф.В. Чижова. Здесь можно говорить не только о душеприказчиках, С.И. Мамонтове и А.Д. Поленове, но и о непосредственных исполнителях. Так, Е.И. Орлов, долгое время преподававший в чижовских училищах, писал: «Техническое образование должно делать более производительной работу всех тех лиц, трудами которых создается материальное благосостояние нации, и простого рабочего, и десяцкого, и мастера, и фабриканта, и земледельца, и коммивояжера, и купца […], чтобы труженики всех разрядов, всех степеней общественной лестницы не затруднялись бы ни одним “как” или “почему”, относящимся к сфере их производительной деятельности»[7].
Исполнение завещания началось с того, что было подготовлено и 14 мая 1890 г. высочайше утверждено специальное Положение о промышленных училищах им. Ф.В. Чижова, §15 которого утверждал пожизненными почетными попечителями двух учеников и единомышленников Федора Васильевича, С.И. Мамонтова и А.Д. Поленова. Попытки костромских дворян опротестовать это положение встретили отказ императора, переданный министром финансов: «Капитал в руках его душеприказчиков, Мамонтова и Поленова, не возбуждает сомнений относительно добросовестности и точного исполнения ими воли жертвователя и производства предстоящих из его капиталов расходов»[8]. Это решение вполне соответствовало одному из пунктов завещания: «Ни в постройке, ни в расположении учения, ни в составлении уставов, если таковых планов и уставов не будет мною оставлено, не должны вмешиваться никто, кроме моих душеприказчиков»[9].
Это обстоятельство гарантировало исполнение воли просветителя в обход как чиновничьей волокиты и взяточничества, так и прихотей местных деятелей. На тех самых принципах уважения к личности учащихся и преподавателей, внимания к потребностям местного населения, заботы о судьбах России — душеприказчики стали готовить открытие училищ в Костромской губернии.
8 марта 1891 г. был утвержден Министерством народного просвещения специальный устав. Началась работа над проектами, автором которых сам Ф.В. Чижов хотел видеть архитектора Ивана Васильевича Штрома[10]. Они предусматривали рациональное размещение построек, которые при этом должны были отвечать самым современным требованиям строительной техники. Какой заботой и гордостью веет от описания главного корпуса кологривского училища: «Здание имеет во всех этажах своды Менье по железным балкам, в нем устроен противопожарный водопровод и водяное отопление с приточной и вытяжной вентиляцией, причем обмен воздуха установлен в количестве 400 куб. саж. в час»[11], что значительно превышало установленные санитарные нормы даже в случае полной загрузки училищ.
Еще и сегодня специалисты подтверждают, что комплексы отличаются «строгой и продуманной планировочной структурой»[12], «развитой планировочной композицией и функциональным разнообразием построек»[13].
Вопреки ожиданиям, первыми были открыты училища не в губернском городе, но в Макарьеве и Кологриве. Если первое из костромских, низшее техническое, было открыто только в 1894 г., то макарьевское – уже 15 сентября, а кологривское – 1 октября 1892 г. Несколько позже, 25 сентября 1896 г., открыло свои двери и чухломское училище.
Первое, что бросается в глаза, это их обособленность. Если макарьевское училище располагалось просто на окраине города, то кологривское было удалено от уездного центра на три, а чухломское – на три с половиной версты.
Как правило, это были целые архитектурные комплексы, подобные европейским и американским кампусам[14] университетские городки. Помимо учебных корпусов в каждом из них были здания для общежитий, для квартир преподавателей, мастерских, больницы, бани, конюшен, сараев… Все, вплоть до пожарной службы, источников воды и энергии, было продумано до мелочей. В зависимости от участка, здания были окружены деревьями, кустами, газонами. В ограде городков было заключено все необходимое для жизни, учебы, работы, — они были самодостаточны и, по видимости, независимы от внешнего мира.
Учитывая особо оговоренную в документах заботу о благочестии учащихся христианского исповедания – регулярное посещение храма, ежегодное говенье в дни Великого Поста, преподавание пения с целью участия в училищном церковном хоре – можно рассмотреть за этим попытку оградить учеников от влияния извне, создать собственный целостный мир. К оформлению училищного храма в Кологриве были привлечены В.Д. и Е.Д. Поленовы, они расписали его, используя мотивы библейских эскизов друга Ф.В. Чижова, Александра Иванова[15].
Это не противоречило тому, что сегодня принято называть толерантностью, в училище преподавали и католики, и иудеи. Лютеранином был автор биографического очерка о Ф.В. Чижове, преподаватель чухломского училища Н.А. Либерман. Первым директором этого же училища был учитель детей Л.Н. Толстого В.И. Алексеев, оказавший значительное влияние на взгляды самого писателя[16]. Но неокрепшие православные души предполагалось оградить от тлетворного влияния городов. Казалось, что в удалении от них легче сохранить и молитвенное настроение, и благоговение к святыням. С утренней молитвы начинался каждый день, накануне воскресной службы силами учащихся и законоучителя служилась всенощная.
Центром каждого из комплексов были учебные здания, и это отражало их главное функциональное назначение – дать детям образование «сообразно местным экономическим условиям Костромской губернии»[17].
Макарьевское училище было ремесленным. Оно предназначалось для обучения «приемам столярного, слесарного, кузнечного и модельно-литейного ремесел, а также сборке машин и сообщение учащимся теоретических и практических знаний, необходимых для осмысленной работы по этим ремеслам»[18].
Этой цели было подчинено и обустройство училища. При нем были созданы мастерские – слесарная, механическая, кузнечная, литейная и столярно-модельная, в которых преподавали первоклассные мастера, а теоретические курсы читали преподаватели, многие из которых были выпускниками костромского среднего механико-технического училища[19].
Составитель отчета за 1908 г. отмечал: «Метод преподавания в училище имеет характер бесед с вопросами учителя и ответами учеников на каждый элемент преподаваемого урока, и таким образом урок разучивался в классе»[20]. Это было связано с тем, что ребята уставали в мастерских, и на подготовку в общежитии уже не оставалось сил. «Теоретическим занятиям посвящалось время от 8 час. утра до 12 час. дня, а работы в мастерских начинались после обеда в 2 час. дня и оканчивались в 6 час. вечера, кроме субботы, когда занятия оканчивались в 1 час дня»[21].
В результате прекрасной постановки обучения выпускники становились специалистами, которые служили «на заводах и фабриках в качестве слесарей, чертежников, модельщиков, литейщиков и некоторые мастерами, в депо железных дорог, помощниками машинистов на дорогах, небольшой процент мастерами в ремесленных школах и училищах и монтерами по электрическому освещению на фабриках»[22].
Однако, несмотря на отсутствие в Макарьеве железных дорог, им находилась и здесь работа: некоторые выпускники нанимались «машинистами, помощниками машинистов и масленщиками у местных пароходовладельцев по рр. Унже и Волге»[23].
Заработок зависел от опыта, способностей и старательности. Начиная простыми рабочими, выпускники получали 70 копеек в день, но и это в ту пору было немало. Прослужив 5-10 лет они могли рассчитывать на 2 рубля 50 копеек в день, а некоторые – и до 1200 р. в год, что соответствовало заработной плате врача с университетским образованием.
Однако некоторые выпускники становились учителями, продолжали образование в костромском среднем механико-техническом чижовском училище, а один, как отмечалось в 1908 г., «выдержал экзамен на аттестат зрелости и продолжает свое образование в С.-Петербургском университете»[24].
Так что можно утверждать, что в этой части замысел Ф.В. Чижова –«просвещение светом науки и привычка к труду» — был реализован. Молодые люди получили профессию, которая позволяла, при известном трудолюбии и самоорганизации, твердо стоять на ногах, чувствовать в этом отношении себя уверенно.
При этом не надо думать, что бедные дети только и делали, что пропадали в классах или мастерских. В свободное время они бывали на свежем воздухе, предпочтение отдавалось гимнастике, играм с мячом. Пришедший с британских островов крокет прекрасно уживался с отечественными гигантскими шагами, бабками и городками. Катались на училищной лодке, ходили в лес. Зимой устраивали литературные вечера с танцами, на Рождество ставили елку.
Здоровье учеников постоянно отслеживал врач земской больницы, заболевшие получали бесплатное лечение, а по необходимости могли быть помещены в ту же уездную больницу, которая и находилась недалеко от училищного городка.
Поскольку училище не было слишком удалено от города, то в нем было много приходящих учеников. Однако родители иногородних учеников предпочитали частным квартирам в городе размещение их в общежитии училища. Оно было не таким большим, как в кологривском или чухломском, но плата в 120 рублей за учебный год не казалась чрезмерной. Главным недостатком жизни на частных квартирах считалось то, что «за квартирными учениками нельзя установить такого тщательного надзора, как за учениками общежития»[25], а это могло привести к нежелательным последствиям – особенно после событий 1905 г. Да и мало ли, в какую еще историю могли попасть подростки без надлежащего присмотра…
Между тем молодые люди во все времена стремились именно к тому, чтобы попасть в историю. В училище они шалили, уклонялись от молитв и богослужений, курили табак и отлучались в город без разрешения. За это им приходилось выслушивать внушения законоучителя, их оставляли в классах после уроков, не отпускали домой на праздники. Это была – несвобода, обратное тому, чего они желали. Чтобы оценить то, что им завещал Ф.В. Чижов, надо было вырасти.
Кологривское низшее сельскохозяйственно-техническое училище открылось 1 октября 1892 г., через две недели после макарьевского, в Екимцеве. Если макарьевское было как бы «городом в городе», то кологривское было идеальной усадьбой. Собственно, это и была одна из старейших в уезде усадеб. Известное по документам с 1616 г., Екимцево (иногда писали — Якимцево) в разные годы принадлежало Бегичевым, Перфильевым, Ешевским, Поливановым[26]…
Миссия нового учебного заведения виделась учредителям в том, чтобы «ознакомить учеников теоретически и практически с главными отраслями сельского хозяйства и связанными с ним некоторыми специальными производствами, имеющими особое значение для северных хозяйств, а именно: с сыроваренным, льнообделочным, маслобойным и кожевенным»[27].
В самом деле, в условиях северных уездов с их бедными почвами особую роль веками играло скотоводство, — ведь без скотины не было бы и естественных удобрений (искусственные тогда еще не получили распространение). Так что логика в рассуждениях устроителей была безупречная.
Эти же рассуждения диктовали и обустройство училищного хозяйства как образцовой усадьбы, в которой нашлось место и лесу, в котором было «установлено правильное хозяйство с 120-летним оборотом рубки для хвойного леса и 60-летним для лиственных насаждений»[28], и заливным лугам по берегам лесных речек, и собственно ферме. Общая площадь имения составляла более 2 тысяч десятин, т.е. около 2,3 тыс. гектаров земли, леса, болот и речек.
Для того, чтобы научиться обрабатывать эту трудную землю в условиях, когда все — почва и климат – только препятствуют этому, мальчикам не только читали геометрию, физику, химию, естествознание, счетоводство и метеорологию, но и давали основы земледелия, скотоводства, лесоводства и т.п. Но самое важное – они могли приобрести навыки практической работы.
Зимой практика занимала четыре часа, а летом – восемь часов в день. Их учили осушать луга, очищать их от кустарников и кочек, обрабатывать пашню. «К пахотным работам ученики приступают при переходы из I класса во II, приобретают уменье в обращении с плугами во II классе, а в III являются уже более или мене опытными пахарями»[29], — с гордостью отмечали в отчете. При этом надо помнить, что в первый класс приходили ребята в возрасте от 13 до 15 лет.
Их знакомили с новыми растениями, которые можно будет выращивать здесь, и с передовыми технологиями обработки почв, и с умными машинами, которые помогут в этой тяжелой работе, – о таком облегчении крестьянского труда и улучшения качества производимого ими продукта мечтал Ф.В. Чижов еще в 30-х годах XIX века[30].
В огороде разводили капусту (от привычной белокочанной до кольраби), сеяли репу и брюкву, петрушку и шпинат. В парниках выращивали дыни, арбузы, томаты и баклажаны. Стадо состояло в 1899 г. из 20 коров, двух быков и 18 телят, 18 лошадей, 40 овец, 13 свиней[31], позже была устроена пасека. К 1913 году «живой инвентарь» вообще перестали считать, исчисляя лишь сумму «основного капитала». Вокруг построек, как и положено в идеальной усадьбе, был разбит парк. И, хотя посаженные тогда 1150 деревьев и кустарников выглядели поначалу непривлекательно, но все понимали, каким дивным он станет лет через сто.
Наряду с занятиями на ферме, в поле и в саду, для всех учеников была обязательной и практика в мастерских, столярной и слесарной, а также в кузнице. Выпускники могли самостоятельно нарезать болты, собрать плуг и сделать для него сломанную деталь. А вот работа на заводах — льноперерабатывающем, маслобойном, кожевенном, сыроваренном, а также на мельнице – была необязательной. Но ученики, особенно старшие (а возраст их колебался в пределах от 13 до 22 лет), понимали, что и эти навыки могут в будущем пригодиться.
Казалось, что жизнь на этом островке цивилизации, удаленном от соблазнов и веяний города, должна была протекать в соответствии с надеждами завещателя, в гармонии природы, цивилизации и человека, их примирившего. Однако и сюда доносились вихри политических событий. Беспорядки прошли 31 января 1906 г., ученики нашли повод для того, чтобы «выразить тем или другим способом сочувствие общему движению вне школы и протест против “реакции и репрессий”, возобновившихся будто бы в стенах училища после 17-го октября»[32]. Педагогический совет, ожидая худшего, постановил уволить недовольных учеников. Назад были приняты те, кто согласился «вписаться в систему». Родители, спешно собранные на встречу с педагогами, «нашли все претензии учеников неосновательными и выразили желание, чтобы их дети продолжали учение, подчиняясь установленному порядку»[33].
Между тем начался спад экономики, последовавший за бурным 1905-6 годами, сократились заявки на трудоустройство учеников. В низшее училище шли дети небогатых крестьян, которые, как вынуждены были констатировать педагоги, «отдают своих детей исключительно с целью удалить лишних членов семьи с земельного надела, размеры которого становятся все меньше и меньше в сравнении с рабочими силами семьи, а условия землепользования остаются старыми»[34]. Землевладельцы предпочитали отдавать своих детей в средние учебные заведения.
Однако прошел период кризиса, и все образовалось. В 1915 г., несмотря на военное время, а, быть может, именно благодаря ему, дирекция констатировала: «Все перечисленные меры привели к тому, что оканчивающие училище воспитанники приглашаются на места нередко ранее окончания курса, а за последние годы училище многие требования не могло удовлетворить. Но одной из самых основных причин сильного спроса на учеников училища надо признать пригодность их к своему назначению, что видно из многочисленных писем в училище его питомцев, отзывы их начальства, требований на новых кандидатов и проч.»[35].
Однако все выпускники 1915 года, за исключением двоих, нашедших место работы еще в период учебы, были взяты на фронт. Жизнь снова и снова доказывала, что, несмотря на удаленность от людей, веяния времени оказывали влияние на жизнь островка под названием Екимцево.
Чухломское сельско-хозяйственно-ремесленное училище было еще более, на три с половиной версты удалено от уездного города. Его торжественно открыли 25 сентября 1896 г. Его предназначение устроители видели в том, чтобы «сообщить ученикам элементарные сведения по сельскому хозяйству и ознакомить их практически с земледелием, скотоводством, сельскохозяйственными машинами и ремеслами – столярным, слесарным и кузнечным, насколько эти ремесла необходимы для ремонта сельскохозяйственного инвентаря»[36].
Предполагалось, что из его стен будут выходить старосты, конторщики, приказчики, управляющие имениями, — низшие служащие по сельскому хозяйству, для которых знание ремесел столярного, слесарного, кузнечного и токарного будет необходимо ровно настолько, чтобы ремонтировать сельскохозяйственные машины и инструменты[37]. Однако именно в этом и состоял просчет учредителей, — уезд был отходническим, сельское хозяйство лежало на женских плечах, нанимавших для этого работников. Душеприказчики хотели приохотить крестьян к земле, к сельскохозяйственному труду.
Были предусмотрены и занятия в мастерских, в огороде, в поле, на ферме. Но в 1908 г. было отмечено «некоторое понижение общей успешности вследствие того, что во все последние годы в училище поступают лица малоодаренные от природы и отличающиеся апатичноситью, вялостью, которые требуют особого труда со стороны преподавателей, скоро забывают усвоенное и вообще туго развиваются»[38]. В 1908 г. училище закончили только три ученика.
В результате администрация была вынуждена констатировать, что изменение сложившегося веками порядка вещей – «задача для училища непосильная»[39].
Едва ли не главным препятствием для крестьян был сам способ пансионного содержания, — учащиеся были обеспечены всем необходимым, но за это родители должны были заплатить 100 руб. в год, из которых собственно плата за обучение составляла всего 3 рубля. Даже крепкому крестьянскому хозяйству было трудно выделить такую сумму, именно деньгами, потому что легче было снабдить чад провизией и домотканой одеждой. В условиях же отходничества обучение в училище казалось вообще пустой тратой времени. Легче было взять парнишку с собой и там под строгим отцовским оком приохотить к семейному промыслу, или по обычаю отдать «в мальчики» — там не забалуешь…
Как и в остальных училищах имени Ф.В. Чижова, около трети общего числа учащихся должно было содержаться на стипендии из чижовского капитала. Так вот в Чухломское училище из года в год удавалось набрать мальчиков только на места, обеспеченные стипендиями, — то есть для их родителей обучение было практически бесплатным. Из года в год говорили о перепрофилировании училища, преподавании дополнительных предметов, повышении его статуса, — «было бы весьма желательно по возможности приспособить училище к требованиям времени»[40], говорилось в отчете за 1915 год.
Очень скоро требования времени изменились самым радикальным образом. Имя Ф.В. Чижова было надолго забыто, а задача возвышения российского сельского хозяйства была отсрочена на долгие десятилетия. И сегодня вопрос стоит так: нужны ли российскому юношеству «просвещение светом науки и привычка к труду»? Востребовано ли сегодня чувство собственного достоинства? Ответ даст только время.
[1] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии. М. : типо-лит. И.Н. Кушнерев и Ко, 1900. С.9-10.
[2] Симонова И. Федор Чижов. М. : Молодая гвардия, 2002. С.12.
[3] Духовное завещание Федора Чижова // Губернский дом. 1995. №5. С.31-32.
[4] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии…, с.9.
[5] Симонова И. Указ. соч., с.117.
[6] Там же, с.117.
[7] Сборник в память столетия со дня рождения Федора Васильевича Чижова. Кострома, 1911. С.134-135.
[8] Дело по вопросу о распоряжении капиталом, оставшимся после смерти надворного советника Федора Чижова // РГИА. Ф.560. Оп.35, 1893. Ед. хр.1517.л 1 об.
[9] Духовное завещание Федора Чижова, с.32
[10] Там же.
[11] Кологривское низшее сельско-хозяйственно-техническое училище имени Ф.В. Чижова. Отчет за 1898-1899 учебный год. Б.м. : б.и., б.г. С.2.
[12] Памятники архитектуры Костромской области : Каталог. Вып.5. Кострома, 2003. С.120.
[13] Памятники архитектуры Костромской области : Каталог. Вып. 8. Кострома, 2006. С.213.
[14] По данным Википедии, впервые кампусом еще в XVIII в. назвали студенческий городок Принстонского университета. Это слово переводилось с латыни как «поле», «открытое пространство» (http://ru.wikipedia.org/wiki/Кампус).
[15] Симонова И. Указ. соч., с.293.
[16] Толстой С.Л. Очерки былого. Изд.3-е, испр.и доп. Тула : Приокское кн. изд-во, 1968. С.56-58, 128-129. Благодарю В.И. Колчину за указание на этот источник.
[17] Отчет Макарьевского ремесленного училища имени Ф.В. Чижова за 1901-1902 учебный и 1902 гражданский годы.
[18] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии. С.100.
[19] Отчет Макарьевского ремесленного училища имени Ф.В. Чижова за 1901-1902 учебный и 1902 гражданский годы. С. 4-6, 17-19.
[20] Отчеты костромских промышленных училищ имени Ф.В. Чижова за 1908 год. Кострома : Типо-литография Е.В. Фальк, 1909. С.10.
[21] Там же.
[22] Там же, с. 16.
[23] Там же.
[24] Там же.
[25] Там же, с.19.
[26] Костромская усадьба. Кострома : Линия-График, 2005. С.532.
[27] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии. С.69.
[28] Там же, с.82.
[29] Там же, с.83.
[30] Симонова И. Указ. соч., с.114.
[31] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии. С.86-88.
[32] Отчет за 1906 гражданский год. Кологривское сельско-хозяйственно-техническое училище имени Ф.В. Чижова. Б.м. : б.и., б.г. С.6.
[33] Там же, с.7.
[34] Отчет Кологривского сельско-хозяйственно-технического училища имени Ф.В. Чижова за 1908 год. Кострома : типолитография Е.В. Фальк, 1909. С.11.
[35] Отчет о состоянии Кологривского сельско-хозяйственно-технического училища имени Ф.В. Чижова за 1915 гражданский год. [Кострома : электропечатня М.Ф. Риттер, 1916]. С.16.
[36] Промышленные училища Ф.В. Чижова в Костромской губернии. С.115.
[37] Отчет Чухломского сельско-хозяйственно-ремесленного училища имени Ф.В. Чижова за 1908 год. Кострома : типолитография Е.В. Фальк, 1909. С.1.
[38] Там же, с.7.
[39] Отчет Чухломского сельско-хозяйственно-ремесленного училища имени Ф.В. Чижова за 1910 год. Кострома : типолитография Е.В. Фальк, 1911. С. 41.
[40] Отчет о состоянии Чухломского сельско-хозяйственно-ремесленного училища имени Ф.В. Чижова за 1915 гражданский год. [Кострома : электропечатня М.Ф. Риттер, 1916]. С. 27.