Итальянские путешествия И.М. Гревса.
От Истории к Памяти.
Дистанцию и связь между письменной историей и живой памятью И.М. Гревс (1860-1941), впервые осознал во время работы над диссертацией «Очерки из истории римского землевладения» (1899). Его поездка в поместье Горация на Сабинской земле, описанная в соответствующей главе монографии, была вызвана не праздным интересом туриста, но потребностью исследователя в изучении историко-культурного ландшафта. Он писал после поездки: «Великими добавочными пособниками для истолкования того, что говорят вещественные памятники прошлого, являются природа и люди; ландшафт и топография, рельеф и одежда земли, ее дары, солнце, воздух, горы и море,— с одной стороны, открывают фон искомой картины, современное население многими пережитками прошлого в нынешнем его быту оживляет, с другой, окаменелости вековой старины»[1].
Фразы, казавшиеся загадочными в древних манускриптах, оживали благодаря диалектизмам местного населения. Произошло столкновение устной и письменной традиции, причем сознательно сформированная поколениями ученых и особым образом измененная культурная память оказалась беднее естественной устной традиции.
Первый опыт укрепил молодого ученого и педагога в мысли «о полезности исторических экскурсий, как фактора научного труда юношества в студенческую фазу жизни»[2]. Поездки начали осмысляться как необходимое звено гуманитарных исследований: «Их целесообразность определенно и властно указуется сама по себе одним из непререкаемых принципов научно-исторического исследования: требованием документального (в данном случае — монументального) изучения, обращения к источникам, подлинным следам старины»[3]. Само тело города, его план, его здания и монументы воспринимаются (а во время поездки и переживаются) как исторический источник, наполняя эмоциями сухие схоластические схемы.
И.М. Гревс вывел экскурсии на новый содержательный уровень, уровень исследования. В течение целого учебного года в ходе совместной работы студентов Петербургского университета и слушательниц Бестужевских курсов шла подготовка к поездке в Италию. Были прослушаны лекции по истории городов, их культуре, об общей культурной ситуации в эпоху раннего средневековья. Параллельно велась работа в семинариях, где будущие участники поездки под руководством И.М. Гревса изучали документы, средневековые хроники, литературные произведения. Это была история традиционная, основанная на письменных источниках.
Примечательным можно считать именно совместную работу над материалом, в ходе которой создавалась группа «посвященных», владевших общим информационным «тезаурусом», объединенных общей системой ценностей. Они не просто обменивались информацией, но каждый одухотворял свою часть, поскольку избирал то, что казалось ему в тот момент более близким. Это и было тем самым сообществом, которое определяло концептуальные структуры, поддерживавшие личные воспоминания – «социальную рамку памяти»[4].
Поездка в Италию, состоявшаяся в 1907 г., стала продолжением работы, начатой в «лабораторных» условиях семинария. Заранее был продуман маршрут, изучены карты и планы, проработана литература. На месте после общего знакомства с городами сразу начиналась углубленная исследовательская работа, в ходе которой вырабатывались принципы изучения города как огромного монументального источника,— постигалась логика его развития, влияние на него природных, социальных, экономических и культурных факторов. Там же впервые зашла речь и о «психологии города».
Город постепенно осознавался как органическое целое, сформированное местными условиями в течение его истории. Исследовательской задачей становилось постижение этого процесса в его ретроспекции. Но история, помимо объективного знания, была наполнена живым опытом участников группы. Причем пребывание в каждом городе сознательно выстраивалось таким образом, чтобы индивидуальные впечатления сверялись с общими, пробуждали интуицию остальных, закреплялись в совместной практике. Утром осматривали храмы, за утренним чаем отдыхали и «тут же за столом в кафе устраивали лекции по истории города и его топографии, либо по какому-нибудь вопросу из истории искусств». После того, как в течение дня целенаправленно осматривали музеи и различные части города, за ужином «отдавали себе отчет в сделанном за день, строили планы следующего дня»[5].
Главным приемом, который был использован в обследовании городов, была реконструкция, опиравшаяся на сохранившиеся здания: «Эти работы закончились у нас очерком “дантовой Флоренции” и посещением на местах главных пунктов “дантова угла”, где стоял его отчий дом, возвышались дома его родных и друзей, где протекали его детство и ранняя юность […] Этот живой кусок из старо-флорентийского центра хорошо сохранился до сих пор, несмотря на все перипетии перестройки города, и на нем с поражающим реализмом можно восстановить обстановку, среди которой развивалась жизнь великого поэта и мыслителя…»[6].
Как в классической мнемотехнике, реконструируемое пространство становилось основой для воспоминаний о том, было у-своено во время подготовительной исследовательской работы, а полученный в результате наложения научных схем на живую плоть города образ при-сваивался и сохранялся лишь в памяти путешественников[7]. Результатом этой работы становилось не создание научных текстов, а формирование образов прошлого, у каждого из участников поездки – своего, в зависимости от темперамента, научных склонностей и увлечений. Формировалась живая память, которую участники поездки передали в живом общении следующему поколению учеников И.М. Гревса.
Следующая подобная поездка в Италию состоялась в 1912 г. Участники первой поездки были привлечены учителем и в этот раз, — Л.П. Карсавин напутствовал отъезжавших, Н.П. Оттокар сопровождал их во Флоренции. Последний, осуждая излишнюю экзальтацию, продемонстрировал то, что ставилось И.М. Гревсом во главу угла: «Это историк-реалист, и притом реалист, который не ищет в исторических фактах ничего для себя желанного, им любимого, для которого существенно одно – познать действительность, скрытую под покровом времени […] При всем том Н.П. Оттокар – историк-художник, с замечательным мастерством воссоздающий суровую картину средневековья, со всеми ее деталями, выписанными с тщательностью кватрочениста»[8]. Так память, разбуженная в годы ученичества, дополненная собственными изысканиями, передавалась изустно последующим поколениям.
Но, как и в прошлый раз, подготовка к поездке началась задолго до отъезда. Подробно этот процесс описан участником его Н.П. Анциферовым. Был использован прием медленного совместного чтения. Разбирали по фразам, по понятиям трактат Данте «Монархия». Рассматривали, какой смысл вкладывался Данте в то или иное понятие, как он изменялся в зависимости от контекста. «Так приучались мы Иваном Михайловичем понимать скрытый смысл языка человека иных времен, иной культуры. Так отучались мы от произвольного вкладывания в чужие слова своего содержания»[9].
Как и в поездке 1907 г., на первый план выходили исторические реконструкции. Они касались не только средневековой или ренессансной топографии, но и свойственных прошлому переживаний: «К Венеции мы подъехали вечером. […] Напряженно глядим налево, там, где в глубине, над дворцами, должна появиться Кампанилла Сан-Марко. Венецианские купцы, возвращаясь после многих лет странствий по Леванту, пристально всматривались в туманную, голубовато-лиловую даль. Они ждали, когда над горизонтом покажется колокольня святого марка, как величавый маяк прекрасной Венеции, царицы морей»[10].
Особенно ярко описан эпизод, когда учитель и ученик пришли в мавзолей Галлы Плакиды ночью с зажженными свечами. «Та ночь была звездной. Мы вошли в Мавзолей, прикрепили черини к трем саркофагам, зажгли, а вслед за тем засветили свечи в своих руках. Теперь нежным ровным светом озарились своды. Купол словно стал выше, и его снежные звезды как бы повисли в воздухе. Появилось много нежнейших оттенков на мозаике с добрым пастырем. Переливы всех тонов стали богаче…»[11]
В 1920-е гг. из всех учеников Гревса лишь немногим удалось реализовать свой научный потенциал. Среди них – О.А. Добиаш-Рождественская, Л.П. Карсавин, Н.П. Оттокар. Новое время не способствовало зарубежным поездкам, и сам И.М. Гревс переключился на вопросы экскурсионистики, был активным деятелем Центрального бюро краеведения, стал одним из создателей Петроградского экскурсионного института, среди сотрудников которого заметную роль играли участники поездки 1912 г. Н.П. Анциферов, Г.Э Петри.
В самые трудные годы гонений воспоминания о той поездке поддерживали дух участников тех поездок. «В эпохи кризисов великих культур особенно остро пробуждается сознание содержащихся в них духовных ценностей, особенно ярко поднимается чувство любви к ним и вместе с тем желание и жажда хранить их и защищать. Город — один из сильнейших и полнейших воплощений культуры…» — писал И.М. Гревс в предисловии к книге своего ученика, Н.П. Анциферова, «Душа Петербурга»[12]. А подготовленные, но живые впечатления оказались одним из путей к постижению этой культуры.
[1] Гревс И.М. К теории и практике «экскурсий» как научного изучения истории в университете. СПб., 1910. С.11
[2] Гревс И.М. К теории и практике «экскурсий»…, с. 25.
[3] Гревс И.М. К теории и практике «экскурсий»… с.9.
[4] См.: М. Хальбвакс . Социальные рамки памяти. М., 2007; Хаттон П.Х. История как искусство памяти. СПб., 2004.
[5] Гревс И.М. К теории и практике «экскурсий»…, с.49-50.
[6] Гревс И.М. К теории и практике «экскурсий»…, с.52-53.
[7] См. : Хаттон П.Х. История как искусство памяти. СПб., 2004; Йейтс Ф. Искусство памяти. СПб., 1997; Йейтс Ф. Джордано Бруно и герметическая традиция. М., 2000.
[8] Анциферов Н.П. Из дум о былом : Воспоминания. М., 1992. С.291.
[9] Анциферов Н.П. Из дум о былом…, с.278.
[10] Анциферов Н.П. Из дум о былом…, с.282-283.
[11] Анциферов Н.П. Из дум о былом…, с.289.
[12] Гревс И.М. Предисловие // Анциферов Н.П. Душа Петербурга. Пд., 1922. С.9.